Пределы догоняющего развития в постиндустриальном мире. Догоняющее развитие как исторический феномен
Модель «догоняющего» развития уходит корнями в межвоенный период, хотя можно говорить о более ранних примерах ускоренной промышленной модернизации хозяйства Германии после объединения 1871 г. и Японии периода преобразований Мейдзи. Хозяйственная история первой половины XX в. отмечена, по крайней мере, двумя масштабными экспериментами «догоняющего» индустриального развития на основе мобилизационного метода: ускоренная индустриализация СССР (1920-1930-е гг.) и ускоренная милитаризация Германии (1930-е гг.). В послевоенный период в СССР, странах мировой системы социализма и ориентировавшихся на них освободившихся странах происходил процесс ускоренного индустриального развития при условии отсутствия рыночных отношений.
В ряде капиталистических стран со средним уровнем развития стала осуществляться политика ускоренной индустриализации, которая имела общие черты, несмотря на отдельные региональные различия. На протяжении 1950-1960 гг. страны с «догоняющей» моделью показали невиданные образцы роста (например, японское «экономическое чудо», ускоренное развитие ряда стран Латинской Америки и др.). В переломные для развитых стран 1970-1980-е гг. особых успехов добились страны Юго-Восточной Азии, так называемые «азиатские драконы», а также ряд государств - экспортеров энергоносителей.
Однако уже в 1970-е гг. экономика «новых индустриальных» стран стала испытывать серьезные трудности. Последнее двадцатилетие XX в. отмечено не только замедлением темпов роста, но и чередой перманентных кризисов, которые продолжают развиваться и сегодня, поочередно охватывая регионы Латинской Америки и Юго-Восточной Азии.
Наиболее успешным примером стратегии «догоняющего развития» может служить Япония, тогда как большинство стран, выбравших эту модель, столкнулись в последние 20 лет с серьезными проблемами. Среди них ряд стран Латинской Америки так называемой «большой тройки» - Аргентина, Бразилия и Мексика, а также их соседи по континенту - Боливия, Венесуэла, Перу, Чили и др., где иод влиянием еще мирового кризиса 1920-1930-х гг. приобрела популярность концепция импортозамещающего хозяйства.
Пришедшие в этот период к власти представители популистских партий выдвинули стратегию опоры на собственные силы, направленную на создание развитой национальной индустрии. В условиях слабости национального капитала данную задачу призвано было решать государство. Популярность выбранной стратегии подкреплялась успехами предвоенного развития ряда стран Латинской Америки, в которых темпы роста в конце 1930-х гг. были выше, чем в большинстве развитых стран. Например, в Чили среднегодовой рост в 1931-1940 гг. составил 4,8%. В годы войны происходило дальнейшее укрепление индустриального сектора экономики. В первые послевоенные десятилетия практически повсеместно прокатилась волна национализации ведущих отраслей.
Успехи в развитии ряда импортозамещающих экономик наиболее ярко проявились в изменении структуры хозяйства некогда отсталых стран.
Из преимущественно аграрных и торгово-посреднических они превращались в индустриальные страны. Бразилия, Аргентина, Мексика, Чили достигли во второй половине XX в. среднего уровня развития. Но уже в 1970-е гг. в «новых индустриальных» странах Латинской Америки стали нарастать кризисные явления как результат общемирового системного кризиса индустриального общества. При этом кризис носил более глубокий характер. Его главной причиной явилось отсутствие необходимых для его преодоления элементов новой постиндустриальной экономики, в частности собственной фундаментальной науки, развитой системы образования и др. Помимо этого развитию кризиса способствовала предельно развившаяся система государственного вмешательства, государственного предпринимательства. Данные обстоятельства серьезно препятствовали началу реформ. Очевидно, что в кризисных условиях сравнительно низкоэффективная экономика южноамериканских стран сдавала позиции и на внешних рынках. Эти страны сталкивались с проблемами быстрого демографического роста при сравнительно низком уровне жизни и бедности широких слоев населения. К тому же общество психологически не было готово к радикальной либерализации. Об этом свидетельствовали реформы в Чили, которые проводились в условиях установившейся военной диктатуры генерала А. Пиночета. В 1980-е гг. к новой модели стали переходить и остальные страны региона. Этот переход носил болезненный и непоследовательный характер. Несмотря на длительный период реформирования, он не привел к однозначно позитивным результатам, что выражалось в периодических глубоких финансово-экономических кризисах.
Второй распространенный вариант модели «догоняющего развития» представлен странами Юго-Восточной Азии. Каждая из них в разное время приступала к индустриализации хозяйства. В Малайзии, Сингапуре и на Тайване она началась сразу после Второй мировой войны; в Индонезии и Южной Корее - в начале 1960-х гг.; в Таиланде - в конце 1960-х гг.; в Китае - с 1970-х гг.; во Вьетнаме и Лаосе - в середине 1990-х гг.
В индустриальном развитии азиатских стран можно выделить два этапа. На первом, как правило, принималась известная латиноамериканская модель импортозамещающего хозяйства для удовлетворения потребностей внутреннего рынка, а вслед за этим происходила переориентация индустрии на внешний рынок.
В условиях начавшегося перехода к постиндустриальному обществу азиатская модель индустриального развития оказалась в глубоком кризисном положении. Повсеместно в названных странах стала демонтироваться прежняя система государственного регулирования, проводиться последовательная либерализация хозяйственного режима, в том числе и его демонополизация, что сделало экономику «азиатских драконов» более открытой.
Модель «догоняющего» развития уходит корнями в межвоенный период, хотя можно говорить о более ранних примерах ускоренной промышленной модернизации хозяйства: Германии после объединения 1871 г и Японии периода преобразований Мейдзи. Хозяйственная история первой половины XXв. отмечена по крайней мере двумя масштабными экспериментами «догоняющего» индустриального развития на основе мобилизационного метода: ускоренная индустриализация СССР (1920-1930-х) и ускоренная милитаризация Германии (1930-е). В послевоенный период в СССР, государствах мировой системы социализма и ориентировавшихся на них освободившихся странах происходил процесс ускоренного индустриального развития в условиях отсутствия рыночных отношений.
В ряде капиталистических стран со средним развитием стала осуществляться политика ускоренной индустриализации, которая имела общие черты, несмотря на отдельные региональные различия. На протяжении 1950-1960 гг. страны с «догоняющей» моделью показали невиданные образцы роста (Япония, ряд стран Латинской Америки).
Наиболее успешным примером стратегии «догоняющего» развития может служить Япония, тогда как большинство стран, выбравших эту модель, столкнулись в последние 20 лет с серьезными проблемами. Среди них ряд стран Латинской Америки так называемой «большой тройки» - Аргентина, Бразилия и Мексика, а также их соседи по континенту - Боливия, Венесуэла, Перу, Чили и др., где под влиянием мирового кризиса 1920-1930-х гг. приобрела популярность концепция импортозамещающего хозяйства.
Пришедшие в этот период к власти представители популистских партий выдвинули стратегию опоры на собственные силы, направленную на создание развитой национальной индустрии. В условиях слабости национального капитала данную задачу призвано было решать государство. Популярность выбранной стратегии подкреплялась успехами предвоенного развития ряда стран Латинской Америки, где темпы роста в конце 1930-х гг. были выше, чем в большинстве развитых стран. Например, в Чили среднегодовой рост в 1931-1940 гг. составил 4,8%. В годы войны происходило дальнейшее укрепление индустриального сектора экономики. В первые послевоенные десятилетия практически повсеместно прокатилась волна национализации ведущих отраслей.
Успехи в развитии ряда импортозамещающих экономик наиболее ярко проявились в изменении структуры хозяйства некогда отсталых стран. Из преимущественно аграрных и торгово-посреднических они превращались в индустриальные. Бразилия, Аргентина, Мексика, Чили достигли во второй половине XXв. среднего уровня развития. Но уже в 1970-е гг. в «новых индустриальных» странах Латинской Америки стали нарастать кризисные явления как результат общемирового системного кризиса индустриального общества. При этом кризис здесь носил более глубокий характер. Его главной причиной явилось отсутствие необходимых для преодоления элементов новой постиндустриальной экономики в виде собственной фундаментальной науки, развитой системы образования и др. Кризис поддерживала предельно развившаяся система государственного вмешательства, государственного предпринимательства. Все это серьезно препятствовало началу реформ. Очевидно, что в кризисных условиях сравнительно низкоэффективная экономика южно-американских стран сдавала позиции и на внешних рынках. Они сталкивались с проблемами быстрого демографического роста при сравнительно низком уровне жизни и бедности широких слоев населения. К тому же общество психологически не было готово к радикальной либерализации. Об этом свидетельствовали первые по времени в Латинской Америке реформы в Чили, которые проводились в условиях установившейся военной диктатуры генерала А. Пиночета. В 1980-е гг. стали переходить к новой модели остальные страны региона. Этот переход носил болезненный и непоследовательный характер. Несмотря на длительный период реформирования, он не привел к однозначно-позитивным результатам, что выражалось в периодических глубоких финансово-экономических кризисах, и по сей день сотрясающих экономики ведущих латиноамериканских стран.
Второй распространенный вариант модели «догоняющего» развития представлен странами Юго-Восточной Азии. Каждая из них в различный период приступала к индустриализации хозяйства. В Малайзии, Сингапуре и на Тайване она началась сразу после Второй мировой войны, в Индонезии и Южной Корее - в начале 1960-х гг., в Таиланде - в конце 1960-х гг. Этот список можно продолжать за счет Китая, активно внедрявшего индустриальную модель с 1970-х гг., а также двух стран бывшей мировой системы социализма (Вьетнама и Лаоса), которые стали применять стратегию индустриальной доминанты развития в середине 1990-х гг.
Индустриальное развитие азиатских стран состоит из двух этапов. На первом, как правило, принималась известная латиноамериканская модель импортозамещающего хозяйства с целью удовлетворения потребностей внутреннего рынка, а вслед за этим происходила переориентация индустрии на внешний рынок. По подобной схеме развивалась, например, Южная Корея. Модель азиатских индустриальных стран во многом напоминает черты японской модели. Некоторые различия можно увидеть в степени монополизации хозяйства, уровне развитости системы государственного патронажа, роли иностранного капитала, особенностях отраслевой структуры и т.д.
В условиях начавшегося перехода к постиндустриальному обществу азиатская модель индустриального развития, так же как и латиноамериканская, оказалась в глубоком кризисном положении. Повсеместно в названных странах с некоторым опозданием - со второй половины 1980-х гг. стала демонтироваться прежняя система государственного регулирования, проводиться последовательная либерализация режима, в том числе и его демонополизация, что делает экономики «азиатских драконов» более открытыми. Данный процесс сопровождается глубокими финансово-экономическими кризисами, характерными для всех стран, выбравших модель «догоняющего» развития.
Концепция догоняющего развития
| Наименование параметра | Значение |
| Тема статьи: | Концепция догоняющего развития |
| Рубрика (тематическая категория) | Экономика |
Сущность постиндустриализации. Основные черты постиндустриальной экономики и ее проблемы. Воздействие постиндустриализации на мировое хозяйство. ʼʼНовая экономикаʼʼ и ее главные черты и последствия
Постиндустриальный этап развития мировой экономики. Постиндустриальная [лат. post после) стадия производства, ведущая к информационному обществу, отличается следующими признаками: · наибольшее развитие получаст третичная сфера экономики - сфера услуг, где занято 60-70% всех работников: · во всех отраслях хозяйства и в быту широко внедряются достижения информатики и современной вычислительной техники. Это позволяет резко повысить значение информации в жизни общества, а также автоматизировать физический и умственный труд; · на предприятиях быстро повышается роль научных работников и высококвалифицированных специалистов: · экономика способна обеспечить для всех граждан достаточно полное удовлетворение элементарных потребностей и расширить реализацию запросов более высокого порядка На рубеже XX- XXI вв. начался второй этап НТР. На достижениях этого этапа ныне стремительно развивается новая экономика, воплощающая прежде всего результаты развития информационной революции (создание компьютерной техники, Интернета͵ информационных технологий). 
Рисунок 6.6.
"Новая экономика" (экономика знаний), становление которой идет у нас на глазах и с нашим участием, экспертами ведущих университетов США характеризуется как мир, в котором коммуникационные технологии формируют глобальную конкуренцию. Эксперты ООН определяют "новую экономику" как совокупность интенсивного технологического прогресса в области компьютеров, коммуникаций, интернационализации экономических систем, бурных изменений в финансовой сфере. Новая экономика - "экономика знаний", таким образом, не ограничивается областью высоких технологий, а охватывает многие области, в т.ч. финансовую, которая приобретает черты виртуальности. Это качественно новый уклад в мировом хозяйстве. В его рамках формируется и информационное сельскохозяйственное производство (фермеры используют для посева генетически измененное зерно, осуществляют дистанционное управление сельскохозяйственной техникой), информационная индустрия (металлообрабатывающие заводы, к примеру, для экономии ресурсов и сокращения издержек применяют компьютерные технологии), сфера информационных услуг (благодаря которой фабрики использует Internet для получения заказов по всему миру, страховые компании совершенствует систему управления на базе специально созданных пакетов компьютерных программ и т. д.). Серьезные изменения происходят и в сырьевой сфере - "осязаемые" ресурсы вытесняются "неосязаемыми". Это выражается в широкомасштабном замещении традиционных материалов (металлов, природных ресурсов) новыми (пластиками, композиционными материалами). По этой же причине рыночная стоимость того или иного предприятия определяется не "осязаемыми" ценностями (активами) - машинами, оборудованием, техникой, а "неосязаемыми" - квалификацией персонала, управленческой системой, информационным обеспечением. Беспрецедентно высокие скорости передачи информации обуславливают развитие всех экономических и социальных процессов в режиме реального времени, т. к. исчезает временной лаг, ранее возникающий за счёт сбора, изучения и адаптации информации.
Изменения, происходящие в мире под воздействием глобализации и "новой экономики", характеризуются рядом особенностей. Возникают новые формы хозяйственных связей, Internet, расширивший число своих пользователей в период с 1994 по 2003 ᴦ. в 333 тыс. раз. Масштаб информационных потоков через "всемирную паутину" способствует созданию новых продуктов, путей и рынков сбыта͵ обуславливает интернационализацию коммуникаций и формирует глобальную конкуренцию. Активизируется инновационная деятельность, изменяются ее направления, а если говорить точнее, она переходит в новое качество. Развитые страны Европы до 80% финансовых ресурсов направляют в высокотехнологичные отрасли, банковский или страховой бизнес, в то время как ранее примерно 20% их направлялось в промышленное производство, 40% в торговлю и 30% в сферу недвижимости и финансов. Усиливается напряженность в миграционных процессах, что приводит к ужесточению мер по использованию иностранной рабочей силы, к примеру в странах Европейского союза. Это связанно именно с глобализацией, т. к. приток легальных и нелегальных иммигрантов из-за пределов ЕС (Ямайки, Кореи, Кубы, Мексики) в середине 90-х гᴦ. ХХ в. не позволил 10 млн коренных жителей Европы найти работу дома (в Германии - 1,7 млн, во Франции - 1,3 млн чел.). Изменяется роль государства, что проявляется в переходе от системы прямого государственного регулирования к системе универсальных политико-правовых стандартов, определяемых правами человека и решением проблем социального равенства. Возрастает ценность знания как основного ресурса экономического роста и экономической безопасности. Влияние глобализации выражается в увеличении значимости образования и инвестиций в науку, повышении требований к профессиональным знаниям и умениям сотрудников.
В "новой экономике" ведущую роль в экономическом подъеме страны приобретают внутренние условия, емкость внутренних рынков. Об этом свидетельствует, в частности, опыт Южной Кореи, Тайваня, Сингапура, которые в последние десятилетия вошли в число "новых постиндустриальных стран".
Глобализация и "новая экономика" - это процессы становления нового мирового хозяйственного контура, взаимосвязанные и взаимодополняющие процессы. Создание единого глобального мирового порядка в этой связи предполагает не стихийное, а организованное его построение на базе ряда фундаментальных принципов экономической интеграции отдельных стран.
В классической политэкономии наиболее совершенную концепцию догоняющего развития построил Фридрих Лист. Он показал, что свобода торговли консервирует специализацию, то есть в условиях догоняющего развития - отсталость. В связи с этим он выдвинул программу протекционизма, таможенной защиты национальной индустрии на период модернизации. Лист показал, что необходима специальная система целевых государственных инвестиций и серьезного вмешательства для внерыночного направления деятельности частных компаний. Связанные с этим издержки являются неизбежной платой за, как он выражался, ʼʼпромышленное воспитание нацииʼʼ.
С другой стороны, иными исследователями обращается внимание на то обстоятельство, что наметившаяся в последние годы тенденция к выравниванию уровня экономического развития высоко экономически развитых стран, с одной стороны, и средне- и слаборазвитых, с другой, является достаточно логичным следствием нарастающей реальной глобализации, невозможной без роста прозрачности экономических границ, а также результатом роста уровня образованности населения развивающихся стран и тесно связанного с этим продвижения к завершению демографического перехода, ᴛ.ᴇ. результатом того, что к 1990-м гᴦ. большинству стран Третьего мира удалось добиться резкого роста грамотности, что, с одной стороны, стимулировало экономический рост, а с другой стороны, способствовало сокращению рождаемости и очень значительному замедлению темпов роста населения. В результате всех этих процессов в последние годы в большинстве стран периферии наблюдаются темпы роста ВВП на душу населения, значительно более высокие, чем в большинстве стран центра, а значит, и происходит совершенно закономерное достаточно быстрое сокращение разрыва по уровню жизни между ʼʼразвитымиʼʼ и ʼʼразвивающимисяʼʼ странами. При этом сокращение это идет заметно более быстрыми темпами, чем шло нарастание данного разрыва вплоть до начала 70-х гᴦ. прошлого века. Необходимо обратить особое внимание на то обстоятельство, что перелом двухвековой тенденции к роста разрыва по уровню жизни между центром и периферией на тенденцию к сокращению этого разрыву с удивительной точностью (практически до года) совпал по времени с переломом целого ряда других многовековых (и даже иногда многотысячелетних) тенденций на прямо противоположные. Речь идет в т.ч. и о переходе от многотысячелетних тенденций к увеличению относительных темпов роста населения и ВВП (а также ВВП на душу населения) к прямо противоположным тенденциям к уменьшению этих темпов и о переходе от многотысячелетней тенденции к уменьшению эффективности использования энергии к прямо потивоположной тенденции к росту этой эффективности. Совпадение это отнюдь не случайно и отражает тот, факт что мы имеем здесь дело с разными сторонами единого процесса развития Мир-Системы, с разными сторонами единого процесса выхода Мир-Системы из режима с обострением и началом движения к траектории устойчивого развития.
Концепция догоняющего развития - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Концепция догоняющего развития" 2017, 2018.
Сущность постиндустриализации. Основные черты постиндустриальной экономики и ее проблемы. Воздействие постиндустриализации на мировое хозяйство. «Новая экономика» и ее главные черты и последствия
Постиндустриальный этап развития мировой экономики. Постиндустриальная [лат. post после) стадия производства, ведущая к информационному обществу, отличается следующими признаками: · наибольшее развитие получаст третичная сфера экономики - сфера услуг, где занято 60-70% всех работников: · во всех отраслях хозяйства и в быту широко внедряются достижения информатики и современной вычислительной техники. Это позволяет резко повысить значение информации в жизни общества, а также автоматизировать физический и умственный труд; · на предприятиях быстро повышается роль научных работников и
высококвалифицированных специалистов: · экономика способна обеспечить для всех граждан достаточно полное удовлетворение
элементарных потребностей и расширить реализацию запросов более высокого порядка На рубеже XX- XXI вв. начался второй этап НТР. На достижениях этого этапа ныне стремительно развивается новая экономика, воплощающая прежде всего результаты развития информационной революции (создание компьютерной техники, Интернета, информационных технологий).
Рисунок 6.6.
"Новая экономика" (экономика знаний), становление которой идет у нас на глазах и с нашим участием, экспертами ведущих университетов США характеризуется как мир, в котором коммуникационные технологии формируют глобальную конкуренцию. Эксперты ООН определяют "новую экономику" как совокупность интенсивного технологического прогресса в области компьютеров, коммуникаций, интернационализации экономических систем, бурных изменений в финансовой сфере. Новая экономика - "экономика знаний", таким образом, не ограничивается областью высоких технологий, а охватывает многие области, в том числе финансовую, которая приобретает черты виртуальности. Это качественно новый уклад в мировом хозяйстве. В его рамках формируется и информационное сельскохозяйственное производство (фермеры используют для посева генетически измененное зерно, осуществляют дистанционное управление сельскохозяйственной техникой), информационная индустрия (металлообрабатывающие заводы, например, для экономии ресурсов и сокращения издержек применяют компьютерные технологии), сфера информационных услуг (благодаря которой фабрики использует Internet для получения заказов по всему миру, страховые компании совершенствует систему управления на основе специально созданных пакетов компьютерных программ и т. д.). Серьезные изменения происходят и в сырьевой сфере - "осязаемые" ресурсы вытесняются "неосязаемыми". Это выражается в широкомасштабном замещении традиционных материалов (металлов, природных ресурсов) новыми (пластиками, композиционными материалами). По этой же причине рыночная стоимость того или иного предприятия определяется не "осязаемыми" ценностями (активами) - машинами, оборудованием, техникой, а "неосязаемыми" - квалификацией персонала, управленческой системой, информационным обеспечением. Беспрецедентно высокие скорости передачи информации обуславливают развитие всех экономических и социальных процессов в режиме реального времени, т. к. исчезает временной лаг, ранее возникающий за счет сбора, изучения и адаптации информации.
Изменения, происходящие в мире под воздействием глобализации и "новой экономики", характеризуются рядом особенностей. Возникают новые формы хозяйственных связей, Internet, расширивший число своих пользователей в период с 1994 по 2003 г. в 333 тыс. раз. Масштаб информационных потоков через "всемирную паутину" способствует созданию новых продуктов, путей и рынков сбыта, обуславливает интернационализацию коммуникаций и формирует глобальную конкуренцию. Активизируется инновационная деятельность, изменяются ее направления, а если говорить точнее, она переходит в новое качество. Развитые страны Европы до 80% финансовых ресурсов направляют в высокотехнологичные отрасли, банковский или страховой бизнес, в то время как ранее примерно 20% их направлялось в промышленное производство, 40% в торговлю и 30% в сферу недвижимости и финансов. Усиливается напряженность в миграционных процессах, что приводит к ужесточению мер по использованию иностранной рабочей силы, например в странах Европейского союза. Это связанно именно с глобализацией, т. к. приток легальных и нелегальных иммигрантов из-за пределов ЕС (Ямайки, Кореи, Кубы, Мексики) в середине 90-х гг. ХХ в. не позволил 10 млн коренных жителей Европы найти работу дома (в Германии - 1,7 млн, во Франции - 1,3 млн чел.). Изменяется роль государства, что проявляется в переходе от системы прямого государственного регулирования к системе универсальных политико-правовых стандартов, определяемых правами человека и решением проблем социального равенства. Возрастает ценность знания как основного ресурса экономического роста и экономической безопасности. Влияние глобализации выражается в увеличении значимости образования и инвестиций в науку, повышении требований к профессиональным знаниям и умениям сотрудников.
В "новой экономике" ведущую роль в экономическом подъеме страны приобретают внутренние условия, емкость внутренних рынков. Об этом свидетельствует, в частности, опыт Южной Кореи, Тайваня, Сингапура, которые в последние десятилетия вошли в число "новых постиндустриальных стран".
Глобализация и "новая экономика" - это процессы становления нового мирового хозяйственного контура, взаимосвязанные и взаимодополняющие процессы. Создание единого глобального мирового порядка в этой связи предполагает не стихийное, а организованное его построение на основе ряда фундаментальных принципов экономической интеграции отдельных стран.
Понятие «догоняющего развития» представляет собой стратегию, нацеленную на выравнивание уровня развития со странами-лидерами тех государств, которые отстали от них по своим социально-экономическим показателям. В категорию «догоняющих» в последние несколько десятилетий вошли следующие страны и группы стран: ближневосточные страны – члены ОПЕК; новые индустриальные страны Азии (НИСа); Китай, Индия. Среди названных присутствуют не все страны «догоняющего развития», но обозначены наиболее очевидные примеры, демонстрирующие явные успехи. Какие же особенности развития этих стран позволили им опередить другие развивающиеся страны и достигнуть уже сегодня впечатляющих результатов?
Ближневосточные страны – члены ОПЕК. К этой группе стран относятся такие страны, как Объединенные Арабские Эмираты, Саудовская Аравия, Катар, Кувейт. До 1960-х гг. эти страны представляли собой вопиющую картину бедности бедуинов, кочующих по пустыне. Сегодня уровень доходов коренного населения приближается к доходам развитых индустриальных стран. Образование и здравоохранение для коренных жителей бесплатное, при этом находится на уровне западных стран. Правда, в названных странах проживает большое количество гастарбайтеров (в ОАЭ из 2 млн. чел. населения 800 тыс. чел. наемных работников) в основном из слаборазвитых стран Юго-Восточной Азии и Африки, занятых физическим трудом. Они лишены всех прав, которыми обладает коренное арабское население, и их доходы мизерные, хотя больше тех, которые они могли бы заработать на родине.
Основная причина богатства стран ближнего Востока – конечно, дарованная им от бога нефть, составляющая самые крупные запасы в мире. Однако богатством надо уметь распорядиться. И это правящей элите вполне удается. Во-первых, около половины ВВП составляет доход не от продажи сырой нефти, а от экспорта продукции нефтеперерабатывающей промышленности, что значительно выгоднее. Во-вторых, полученные средства вкладываются в международные банки и акции международных финансовых организаций, что приносит постоянную прибыль. В-третьих, имеющиеся доходы используются на развитие наукоемкого производства, не связанного с добычей нефти.
Важной особенностью ближневосточных стран является их политический строй. Это монархии с совещательными органами, членами которых в основном являются представители правящей династии. Профсоюзы и забастовки запрещены. Такие условия обеспечивают политическую стабильность в странах, избравших курс «догоняющего развития».
Новые индустриальные страны Азии (НИСа). НИСа делятся на «первый» и «второй» эшелоны. В «первый эшелон» входят Южная Корея, Тайвань, Сингапур и Гонконг. В настоящее время Южная Корея уже относится к развитым индустриальным странам (входит в ОЭСР), а Гонконг вошел в состав КНР, сохранив, впрочем, свои социально-экономические особенности. «Первый эшелон» НИСа заявил о себе в 1980-е гг. и достиг впечатляющих результатов экономического развития в 1990-х. Ко «второму эшелону» НИСа относятся Таиланд, Малайзия и Индонезия. Первое время к ним причисляли Филиппины, однако, в последнее время этого уже не делают. Экономический прогресс стран «второго эшелона» НАСа начался в 1990-х гг. и продолжается по сегодняшний день.
Появление последовательности «эшелонов» НИСа - первого и второго - не случайно. В Азиатско-тихоокеанском регионе уже более тридцати лет реализуется модель «летящие гуси» - по аналогии с клином летящих гусей, смысл которой состоит в передаче утративших первостепенное значение технологий от одной группы стран к другой. Лидером «клина» была Япония, ее преемниками и последователями - «первый эшелон» НИСа, который передал «второму эшелону» текстильные технологии, а сам стал специализироваться на бытовой электронике, готовясь к более технически совершенному производству.
Механизм преодоления отсталости в НИСа более сложный, чем на Ближнем Востоке, так как эти страны практически полностью лишены полезных ископаемых и все их надежды основывались на их сравнительных преимуществах и рациональной экономической политике. Основой экономической политики стала экспортная ориентация в совокупности с максимально благоприятными условиями для привлечения иностранного капитала западных стран. Сочетание особенностей национальной рабочей силы - дешевой и относительно дисциплинированной (в восточном стиле) - с передовыми западными технологиями создавало конкурентные преимущества продукции НИСа на мировом рынке. Иностранный капитал играл роль своего рода «проводника» национальной продукции на внешнем рынке.
Конфуцианские традиции, принятые в большинстве стран НИСа, влияют на многие стороны социально-экономического реформирования. В первые годы реформ норма потребления населения была крайне низкой – около 1 долл. США в день, что, однако не вызывало массовых протестов, поскольку государственная политика требовала таких жертв. Заметим, что они с лихвой окупились. Уже при жизни одного поколения средний уровень жизни населения поднялся в десятки раз, приблизившись к ряду стран Европы. Большую роль, особенно в странах «первого эшелона», играла образовательная политика. Так, на Тайване до 15% госбюджета тратилось на нужды образования, прежде всего начального и среднетехнического, что отвечало потребностям индустриального роста. Немаловажную роль в успехах НИСа играет тот факт, что их население полностью или частично составляют этнические китайцы. Характерно, что, например, в мусульманской Малайзии китайская диаспора представляет собой наиболее экономически активную часть населения, создающую значительный процент национального ВВП.
Наконец, еще одной чертой НИСа является авторитарный характер их политического строя. Большинство НИСа – республики, другие – конституционные монархии с избираемыми высшими законодательными органами. Однако это совсем иная демократия, чем в странах Запада, получившая в литературе название «нелиберальной демократии». Например, в Южной Кореи все время, пока длились экономические реформы, у власти были военные, проводившие политику, сродни военной хунте. В НИСа применяется смертная казнь за проступки, которые в некоторых европейских странах вообще не считаются преступлением (например, в Нидерландах употребление и хранение легких наркотиков). На Тайване политический режим был подобен режиму материкового Китая – однопартийная система, жесткая цензура и проч. Только в последнее время в некоторых НИСа политические режимы стали смягчаться, например, в Южной Корее и на Тайване.
Китайская Народная Республика. С начала 2000-х гг. Китай поражает весь мир гигантскими достижениями в экономике. Здесь не место анализировать весь комплекс причин китайского успеха. Остановимся на одной проблеме - сравнении Китая и России, почему Китай «смог», а России все «не удается». Как известно, некоторые политические силы в России считают, что наше национальное руководство упускает шанс, не следуя опыту Китая. Оставляя также в стороне вопрос о том, что социально-экономических проблем в Китае предостаточно, зададимся вопросом: в чем отличие Китая от России в контексте постсоциалистических экономических реформ.
Выделим три аспекта сформулированной проблемы. Во-первых, реформы в Китае начинались тогда, когда страна была аграрной по уровню развития, а Россия в начале своих реформ была индустриальной державой. Это качественно меняло задачи и возможности преобразований: оборот капитала в сельском хозяйстве быстрее, чем в промышленности. Главное для китайских реформаторов было дать крестьянину экономическую свободу, и он сам себя накормил и создал ресурсную базу для промышленности. Это стало толчком для последующих реформ. Перед Россией же стояла и стоит задача инновационного преобразования промышленного капитала как основы экономики страны, что решается десятилетиями.
Во-вторых, китайские реформы проходят в условиях авторитарного политического режима. Единственное крупномасштабное выступление китайских студентов против существующего режима в 1989 г. в Пекине на площади Тяняньмынь закончилось применением военной силы со стороны властей. В целом население поддерживает китайских коммунистов. Их авторитет значительно выше, чем был у КПСС в конце 1980-х гг.. Причина состоит в том, что в первой половине ХХ в. Коммунистическая партия Китая (КПК) возглавляла национально-освободительную борьбу китайского народа против иноземного влияния, в то время как лидеры КПСС связали себя с массовыми репрессиями, а позже с застоем брежневского периода.
В-третьих, кроме объективных причин большое значение имеют факторы, связанные с национальным менталитетом и идентичностью, то есть субъективные обстоятельства. Теория этого вопроса еще достаточно мало изучена и освещена в научной литературе, но здесь достаточно сослаться на то, что поведение китайца в быту отличается от поведения русского в схожих обстоятельствах: у нас разная семейная и трудовая культура, а это – залог различий успехов в бизнесе и трудовой деятельности. Не случайно именно китайская диаспора является основой экономического развития многих стран Юго-Восточной Азии. Такие качества как дисциплина, уважение старших в сочетании с предприимчивостью способны служить самостоятельным производительным фактором.
Индия. Эта страна также относится к числу тех государств, которые претендуют на статус «догоняющего развития». Однако она отличается значительным своеобразием, которое еще предстоит осмыслить ученым. Во-первых, Индия – самая крупная демократия мира, а не авторитарная страна, как большинство стран «догоняющего развития», причем демократия не схожая ни с «нелиберальными демократиями», ни с западными образцами демократийр. Это особая, индийская, демократия. Во-вторых, отметим только один, но очень важный фактор успешного развития Индии. Как ни парадоксально, это ее колониальное прошлое в качестве «жемчужины» Британской колониальной империи. Именно этот статус дал индийцам возможность говорить на английском языке, а, значит, в полной мере приобщиться к современной цивилизации во всех ее проявлениях, включая культуру современного бизнеса, дал им парламентскую систему.
Обобщая ситуацию в рассмотренных странах «догоняющего развития», можно сделать следующий вывод: в области экономики им присущи рыночные принципы, в области политики – авторитарные (за исключением Индии). Впрочем, как показывает опыт Китая, там идет постепенный процесс демократизации, правда, очень медленный, но неуклонный. То же можно сказать о Тайване и Южной Корее. Рынок подталкивает страны с авторитарной политической системой к демократии.
Каковы перспективы стран «догоняющего развития»? Исходя из значения термина «догоняющее развитие» это вхождение в клуб «золотого миллиарда»? Однако этих перспектив, по-видимому, эти страны лишены. Сошлемся на мнение одного из наиболее последовательных российских теоретиков «догоняющего развития» В.Л.Иноземцева, который считает, что сокращение разрыва возможно, но устранение его нереально; даже сократить разрыв можно только при активном заимствовании технологических достижений развитых стран. Поэтому «догоняющее развитие» означает «догонять», но не «догнать».
Ученый обосновывает эту мысль ссылкой на особенности постиндустриального общества, к которому относятся передовые страны Запада и догнать которые стремятся аутсайдеры. Дело в том, что практика «догоняющего развития» способна быть эффективной только в том случае, если ее инструментом служат мобилизационные методы, включающие прямое принуждение. Аграрное общество только при гигантском напряжении сил может догнать индустриальное. Примерами успешного индустриального прорыва был опыт СССР 1930 – 1960-х гг., Японии 1950-1970-х гг. и практика «первого эшелона» НИСа. Индустриальное же общество уже не может догнать постиндустриальное, так как методы мобилизации не применимы к творчеству свободной личности, являющемуся основой прогресса постиндустриального социума. Таким образом, успехи «догоняющего развития» ограничены рамками индустриального производственного цикла.
В вопросе успехов догоняющего развития с Иноземцевым согласен А.Я.Эльянов. Он пишет, что мировая элита, похоже, уже осознала несбыточность надежд не то что о преодолении, но и радикальном сокращении нынешнего вопиющего разрыва в уровнях развития развивающихся стран и лидеров мировой экономики. Очевидным подтверждением тому может служить огромное множество разработанных в последнее время программ борьбы с бедностью.
Впрочем, в отечественное науке существует и противоположный взгляд на перспективы стран ускоренного развития. Как пишет В.А.Мельянцев, несколько десятков развивающихся стран, среди которых Китай, Индия, азиатские НИС, глобализируясь сами и в определенной мере глобализируя мир, смогли благодаря серии взвешенных экономических реформ мощно продвинуться по пути современного экономического роста. Им удалось существенно потеснить страны Запада и Японию в приросте глобального ВВП, промышленного производства, экспорта средне- и высокотехнологичных изделий, мировых капиталовложений, численности выпускников вузов. В 2010 г. доля развитых стран может составить уже менее половины мирового ВВП, а развивающегося мира – превысить две пятых. В целом лидерам и элитам Запада придется отныне все более внимательно учитывать растущую весомость азиатского вектора, воспринимая по достоинству вызов, который бросают им государства Азии.
Схожей позиции в отношении возможностей догоняющего развития, касающегося не только азиатских НИС, но и ряда других стран Периферии (Маврикий, Аргентина, ЮАР), придерживается Ю.В.Шишков. В теоретическом контексте он формулирует это следующим образом: экономики, пришедшие позднее, способны усваивать новые методы гораздо быстрее, чем «экономики-пионеры» могут создавать их. Вот почему бедные страны имеют возможность догонять богатые. Хотя Шишков признает, что эта практика пока удается немногим.
